Financial Times: Корпорация ИГИЛ. Как нефть питает терроризм? (перевод)
Перевод статьи, опубликованной 14 ноября на сайте Financial Times.
На окраинах месторождения нефти Аль-Омар в восточной Сирии, в небе над которой летают истребители, очередь грузовиков растянулась на шесть километров. Некоторые водители вынуждены ждать более месяца, чтобы получить достаточное количество нефти.
Чтобы удовлетворить нужды водителей появились лавки с фалафелем и чаем. Таков спрос на нефть. Некоторые водители часто оставляют свои грузовики без присмотра на недели, ожидая своей очереди.
Это – территория ИГИЛа, джихадисткой организации, которая контролирует часть Сирии и Ирака. Торговля нефтью была определена главной мишенью международной коалиции, которая объединилась против организации. Но торговля по-прежнему спокойно продолжается.
Нефть – это черное золото, которое финансирует черный флаг ИГИЛа. Она питает его военную машину, обеспечивает электроэнергией и предоставляет фанатикам джихада критические рычаги давления на своих соседей. Более чем через год после того, как президент США Барак Обама объявил о создании коалиции против ИГИЛа, шумная торговля в Аль-Омаре и, по крайней мере, в восьми других местах олицетворяет дилемму, с которой столкнулась кампания. Как победить «халифат» таким образом, чтобы не дестабилизировать жизнь более 10 миллионов человек, проживающих под контролем ИГИЛа, и так, чтобы союзники Запада не понесли наказания.
Гибкость ИГИЛа и слабость кампании во главе с США, предоставили России повод начать свою собственную и смелую интервенцию в Сирии.
Но несмотря на эти усилия, десятки интервью с сирийскими купцами, нефтяными инженерами, представителями западных разведывательных ведомств и специалистов в области энергетики свидетельствуют, что проводится размашистая операция сродни деятельности государственной нефтяной компании, которая растет и в размерах, и в количестве приобретенного опыта, несмотря на все попытки её уничтожить.
Скрупулезно управляемая, нефтяная компания ИГИЛа активно нанимает опытных работников, начиная с инженеров и заканчивая менеджерами.
По оценкам местных торговцев и инженеров, объём добычи нефти на территории ИГИЛа составляет 34000-40000 баррелей/день. Продажа, в свою очередь, осуществляется в диапазоне от $20 до $45 за баррель, принося боевикам доход в $1,5 млн./день.
«Эта ситуация заставляет и плакать, и смеяться, – говорит один из командиров сирийского ополчения в Алеппо, который покупает дизтопливо у ИГИЛа в то время, как его люди воюют с ними на линии фронта. – Но у нас нет выбора, это – революция бедняков. Кто-нибудь еще предлагает нам топливо?»
Нефть как стратегическое оружие
Нефтяная стратегия ИГИЛа разрабатывалась на протяжении долгого времени. С момента появления организации в 2013 году, задолго до того, как боевики заняли Мосул в Ираке, джихадисты уже видели в нефти опору для будущего исламского государства. Совет организации определил нефть фундаментальной необходимостью для выживания их мятежа и, что более важно, для финансирования амбиций по созданию «халифата».
Большинство нефти ИГИЛ получает из богатых месторождений на востоке Сирии, где организация создала плацдарм в 2013 году, вскоре после отступления с северо-запада – стратегически важной территории, но лишенной нефти. Эти плацдармы впоследствии были использованы для установления контроля над всей восточной Сирией после падения Мосула в 2014 году.
Вторгнувшись в северный Ирак и захватив Мосул, ИГИЛ также занял месторождения Аджил и Аллас в северо-восточной провинции Ирака – Киркук. В день взятия территории, по словам местных жителей, боевики обеспечили безопасность в районе месторождений, и инженеры начали операцию, впоследствии доставив нефть на рынок.
«Они были подготовлены. У них были специалисты, отвечающие за финансовую сторону дела, и техники, корректирующие процесс добычи и хранения, – утверждает один из местных шейхов из города Хавиджа, неподалеку от Киркука. – Были доставлены сотни грузовиков из Киркука и Мосула, после чего они начали добывать, а потом и экспортировать нефть».
Около 150 грузовиков, добавил шейх, наполнялись каждый день нефтью на более чем $10000. ИГИЛ отступил из региона под натиском иракской армии в апреле, но успел заработать более $450 млн. за 10 месяцев контроля над месторождениями.
В то время как Аль-Каида, международная террористическая сеть, зависит от пожертвований богатых спонсоров, ИГИЛ сформировал свою финансовую мощь, установив монополию на производство важнейшего продукта, который потребляется подконтрольной территорией в огромных количествах. Организация может процветать и без экспорта, имея под боком рынок Сирии и Ирака.
Действительно, дизтопливо и бензин потребляют не только на территории ИГИЛа, но и в районах, которые находятся с ним в состоянии войны. К примеру, северная Сирия и тамошние повстанцы: их выживание полностью зависит от поставок джихадистами нефти. Больницы, магазины, трактора и машины, которые используют, чтобы доставать жертв из-под завалов, работают на генераторах, которые питаются нефтью Исламского государства.
«В любой момент поставки дизтоплива могут закончиться. ИГИЛ знает – нет дизтоплива, нет жизни», – говорит один из торговцев нефтью, каждую неделю приезжающий из повстанческого Алеппо для осуществления покупки.
Национальная нефтяная корпорация
Стратегия ИГИЛа предполагала поддержание образа государства в процессе становления, а попытки запустить собственное производство нефти осуществлялись путем имитации работы национальных нефтяных корпораций. Согласно сирийцам, по словам которых ИГИЛ пытался нанять их на работу, «охотники за головами» искали инженеров, предлагая конкурентоспособные зарплаты людям с необходимым опытом, и призывали потенциальных сотрудников обратиться в их отдел кадров.
«Бродячий комитет» проверяет своих сотрудников непосредственно на месторождениях, контролирует производство и проводит собеседования работников. ИГИЛ также назначает своих последователей, которые работали в нефтяных компаниях Саудовской Аравии или где-нибудь еще на Ближнем Востоке «эмирами» и принцами, чтобы те управляли важнейшими объектами. Эти данные предоставлены покупателями нефти и инженерами, работавшими на месторождениях ИГИЛа.
За некоторыми техниками активно ухаживали вербовщики ИГИЛа. Рами (ненастоящее имя) работал в нефтяной сфере в Сирии до того, как стать командиром повстанцев. Впоследствии с ним, используя WhatsApp, связался военный эмир ИГИЛа.
«Он пообещал мне, что я могу выбрать любую должность», – рассказал Рами, – он также сказал, что я могу назвать зарплату сам».
Скептически относясь к проектам ИГИЛа, Рами, в конце концов, отклонил предложение и улетел в Турцию.
ИГИЛ также нанимает своих сторонников из-за рубежа. В своем выступлении после падения Мосула, лидер ИГИЛ Абу Бакр аль-Багдади призвал в ряды организации не только бойцов, но и докторов, инженеров и других квалифицированных специалистов. Недавно ИГИЛ назначил одного египтянина, работающего до этого в Швеции, новым управляющим одного из НПЗ в северном Ираке, согласно информации одного иракского инженера из Мосула, пожелавшего остаться неназванным.
Центральная роль нефти также отображается в статусе, который она предает силовым структурам ИГИЛа.
Подход организации к управлению подконтрольными территориями крайне децентрализован. По большей части, управление опирается на региональных губернаторов, которые управляют территориями в соответствии с предписаниями центральной шуры.
Тем не менее, нефть, как военные операции и сложная сфера СМИ, находится под контролем высшего руководства.
«Они хорошо организованы в их подходе к нефти, – считает высокопоставленный представитель западной разведки, – эта основная сфера контролируется централизовано и тщательно документируется, являясь основной заботой шуры».
До недавнего времени эмиром ИГИЛа по нефти был Абу Сайяф, тунисец, чье настоящее имя, согласно данным Пентагона, Фатхи Бен Аун Бен Джиди Мурад аль-Туниси, убитый американскими войсками в ходе рейда в мае. Согласно информации американской и европейской разведок, при нем была обнаружена документация по нефтяной промышленности ИГИЛа. Документы скрупулезно описывали весь процесс, от доходов со скважин до тщательно учтенных расходов. Также они показали прагматичный подход к ценообразованию: ИГИЛ использует разницу в спросе на подконтрольной территории для максимизации прибыли.
За нефтяными месторождениями следит тайная полиция, она же обеспечивает правильный оборот доходов, а также практикует жестокие наказания за проступки. Охранники патрулируют периметр насосных станций, в то время, как каждая скважина окружена песчаными насыпями, а каждый торговец тщательно проверяется, когда хочет наполнить свой грузовик.
На месторождении Аль-Джибса на северо-востоке Сирии, которое производит 2000-3000 баррелей/день, «будут заполнены 30-40 больших грузовиков в день, каждый объёмом в 75 баррелей», – сообщает один из торговцев.
Сеть дистрибуции ИГИЛ
Но крупнейшим месторождением остается Аль-Омар. Согласно данным одного регулярного покупателя, система с её шестикилометровыми очередями медленная, но рыночные игроки приспособились. Водители предъявляют документ с номерным знаком и вместительностью грузовика представителям ИГИЛа, которые вносят их в базу данных и выдают номер.
Большинство возвращается в свои деревни, проверяя свои грузовики два-три раза в неделю. Торговцы также отмечают, что к концу месяца некоторые возвращаются и разбивают палатки, чтобы быть ближе к своим грузовикам, ожидая очереди.
После этого они передают нефть на НПЗ или же продают посреднику с наценкой, чтобы тот, на более мелком транспорте, доставил продукт в большие города на западе – такие как Алеппо и Идлиб.
Удача ИГИЛа с нефтью не может длиться вечно. Бомбардировка коалицией, российская интервенция и низкие цены на нефть оказывают давление на доходы организации. Но наибольшей угрозой для ИГИЛ является истощение стареющих сирийских месторождений. Они не располагают технологиями, чтобы бороться с медленным спадом в производстве. Потребность нефти для проведения военных операций означает, что меньше нефти попадет на рынок.
На данный момент, на подконтрольной ИГИЛ территории, джихадисты контролируют поставки, и недостатка спроса нет.
«Здесь все нуждаются в дизтопливе: для воды, для хозяйства, для больниц, для офисов. Если не будет солярки, не будет жизни, – говорит бизнесмен, работающий вблизи Алеппо. – ИГИЛ знает, что это – туз в рукаве».
Фото: FT
